Пятница, 29.03.2024, 10:11 Приветствую Вас Гость

ОРУЖИЕ

Меню сайта
Категории раздела
ОРУЖИЕ
Правовое регулирование, характеристики, техника стрельбы.
Авиация
Рыцари брони
Оружие славы
Морские истории
Охотничье оружие
Центральный музей ВС СССР
Юмор
Форма входа
Реклама
Главная » Статьи » Рыцари брони

★ Заколдованное место

 Евгений Анатольевич составил нечто вроде кодекса испытателя танков, куда внес обязательные для людей его профессии качества характера. Среди них физическая выносливость, собранность, смелость, быстрота реакции, хладнокровие и многое другое. 

 Очень интересно написал Кульчицкий о том, каким должен быть испытатель. 

 И все-таки в этом обстоятельнейшем исследовании я обнаружил пробел. Евгений Анатольевич почему-то - может быть, из скромности - не упомянул о том, что такой редкой и сложной профессией занимаются, как правило, очень веселые, добрые люди. 

 Полагаю, что и веселость, и доброжелательность в данном случае не только черты характера, но и защитные функции организма, что ли. Выразился я, пожалуй, слишком мудрено, но ведь суть ясна. Когда человек все время имеет дело с металлом, да еще в архитрудных условиях, когда он постоянно рискует и собой, и машиной, когда его слова ждут как приговора, тогда разрядка не просто нужна. Она необходима! 

 Испытатели и те, кто с ними работают, не отказывают себе в шутке. С ней и жить веселей, и работать лучше. 

 Есть шутки, что называется, «дежурные», «профессиональные». Приезжает, скажем, испытатель на завод и знает: ухо надо держать востро. Здесь любят разыгрывать «пришлых» специалистов, ставить их в трудное положение. 

- Вот, - говорят, - дорогой товарищ, коли вы такой дока, найдите-ка сами в этой машине дефект. 

 И приходится искать. А что поделаешь? Надо же свою репутацию поддержать. Найдешь - долго потом по заводу легенды об этом ходить будут. Оплошаешь - тоже станут рассказывать, только анекдоты или юмористические истории с твоим, разумеется, участием. 

 Казалось бы, военные заводы, боевая техника, полигоны. Не очень-то подходящие для шутливости условия. Но улыбка, шутка не столько от условий, сколько от людей зависят. Ну, как, в самом деле, могли испытатели пройти мимо такого невероятного обстоятельства, что почти каждый завод имел свое заколдованное место. Да, да, заколдованное! А как же еще его назовешь, если при первом выезде с заводской территории каждой новой машины ее двигатель глох, причем намертво, именно у этого места: не ближе и не дальше. Все смеялись. И только испытателям было не до смеха. Лишь бы проскочить проклятое место. 

 ...А был случай, когда испытатель нарочно опрокинул машину. Произошло это с Кульчицким во время его командировки на Дальний Восток. Евгений Анатольевич вел занятия с командирами по теории и практическому вождению танков. Пользуясь макетами препятствий и танков, учебными плакатами и классной доской, он как дважды два доказал, что, преодолевая одно из препятствий, ни в коем случае нельзя резко тормозить на самой вершине. Иначе машина опрокинется. 

 Среди слушателей, однако, нашелся инженер-майор, заместитель командира одной из частей, который столь же горячо и по-своему убедительно стал доказывать, что и при торможении танк легко одолеет препятствие. Ничего с ним не случится. 

 Спор у классной доски грозил затянуться. Кульчицкий доказывал свое, инженер-майор стоял на своем. 

 Что было делать испытателю? Прибегнуть к силе авторитета? Но перед ним стояли не новобранцы, а бывалые, знающие командиры. Отставить спор как несущественный? Тоже неправильно. Очень даже существенный. Столкнулись две точки зрения по поводу использования боевой техники. Какая же из них технически и тактически более зрелая? Кульчицкий видел, что спор задел за живое всех слушателей.

- Хорошо, - сказал он инженер-майору. - Завтра я дам вам возможность убедиться в том, что прав я. 

 Утром на танкодроме все было готово к эксперименту. И само препятствие, и танкетка, которой предстояло его преодолевать, и два танка с тросами, готовые прийти ей на помощь, и огнетушители на случай пожара. 

 Подобно тому как на дуэли спрашивают противника, признает ли он себя виноватым, Кульчицкий осведомился, разобрался ли инженер-майор в стоящей перед ним задаче и нашел ли в чем заблуждается. Но инженер-майор, хотя заметно волновался, продолжал настаивать на своей правоте. 

- Тогда в машину! 

 Заурчал мотор, и танкетка пошла на препятствие. Вот она, задрав нос, стала взбираться на вершину, потом прошла ее. И тут инженер-майор, как было условлено, резко затормозил. Кормовую часть танкетки резко подбросило, и она перевернулась. 

 Все кинулись к машине и увидели, что ничего опасного не произошло. Мотор заглох, танкетка лежала неподвижно, вверх гусеницами. 

 Кульчицкий дал сигнал танкам-буксирам вернуть танкетку в нормальное положение. 

 Когда это было сделано, из танка вылез инженер-майор, перепачканный, с ссадиной и шишкой, несколько смущенный. 

- Вы правы, - сказал он Кульчицкому. - Тормозить действительно не следует... 

 Что и говорить, эксперимент был не из обычных, но Евгений Анатольевич твердо верил в его необходимость, в свое право вот так наглядно и смело убеждать сомневающихся. 

 И тот же Кульчицкий, отчаянный водитель, дерзкий экспериментатор, автор оригинальных методик испытаний, имел репутацию педанта и формалиста. 

 При испытательных пробегах танкам часто приходится переезжать неохраняемые железнодорожные переезды. Кульчицкий каждый раз требовал, чтобы танк останавливался у переезда, кто-либо из экипажа выходил на полотно дороги и, убедившись, что оно свободно, подавал сигнал к движению. Евгению Анатольевичу доказывали, что это излишние предосторожности, достаточно-де высунуться из башни и убедиться в безопасности движения. 

 Однажды зимой возвращались домой ночью после тяжелых и утомительных испытаний, мокрые, замерзшие. Хотели проехать переезд, не выходя из машины, Кульчицкий запретил. 

 Его стали упрекать в формализме, даже в черствости. В такую погоду хороший хозяин собаку во двор не выгонит. Этак и простудиться недолго. 

 Евгений Анатольевич выслушал товарищей, а потом, не говоря ни слова, вылез из танка и с переезда сам подал сигнал «вперед!». 

 До завода доехали молча. Разошлись, не прощаясь. 

 Закончив испытания, Кульчицкий уехал. А через некоторое время встретил главного конструктора этого завода. Он рассказал о приключившемся несчастье. Экипаж, имевший свои представления о выполнении приказов и инструкций, грубо их нарушил - решил одолеть переезд с ходу. Когда танк сходил с пути, налетел поезд и задел за ствол пушки, установленной по-походному - назад. Ударом сорвало крепления ствола на крыше, поворотный механизм, и башня завертелась с огромной скоростью, увеча людей. 

 В своем кодексе Евгений Анатольевич записал так: чем серьезнее испытания, тем выше должна быть дисциплина. 

 Нарушить ее проще простого, только потом, сколько ни сокрушайся, ни винись, сделанного не вернуть. 

 Серийные танки «ВТ» проходили, как говорят испытатели, сдаточные пробеги. По целине и грейдерным дорогам танки шли на гусеницах. А по шоссе - на колесном ходу. В такой пробег танк выпускали без башни, и он развивал огромную скорость. Чтобы вести его на колесах, требовалось немалое искусство. И не только из-за высоких скоростей. Но еще и из-за множества колес - восьми двойных катков. Кроме двух управляемых колес и двух ведущих, остальные были только поддерживающими. Они-то и мешали управлению, усложняли его. 

 На одной из трасс, проходившей через деревню, был крутой поворот. Руководитель испытаний всегда предупреждал водителей о том, чтобы перед этим поворотом они сбавляли скорость и «вписывались» в полотно дороги. 

 И вот как-то молодой, способный, но чересчур лихой водитель позволил себе пренебречь такой мелочью и не снизил своевременно скорость на повороте. Машину вынесло на обочину, она повалила изгородь, срезала пристройку и завалила угол крестьянского дома. 

 Остальные танкисты, подойдя к повороту, к своему великому изумлению, сначала увидели следы танка, уходящие в сторону от дороги, а поодаль развалины усадьбы. К счастью, хозяева, бывшие в доме, отделались испугом. Перед ними извинились и заверили, что завод восстановит дом и постройки. 

 Через неделю на месте разрушенного стоял новый дом, куда лучше прежнего. Его построил завод. 

 И если испытателю впоследствии случалось остановиться в этой деревне, к нему тотчас подходил кто-либо из местных жителей: 

- Слушай, танкист. Будь другом, проедь через мой дом. Ну, что тебе стоит? 

 Это, понятное дело, шутка, а вот какой вывод сделал для себя Евгений Анатольевич из случая с танком, въехавшим в дом. Чтобы отлично водить танк в различной обстановке, испытатель обязан постоянно изучать дорожные условия: характерные особенности пути в зависимости от местности, времени года и суток. Как воспринимаются они водителем и как влияют на машину (ускорение, путь торможения, проходимость, устойчивость, усилия на рычагах и педалях управления и многое другое). И тут же верный себе Кульчицкий советует коллегам перед танковым пробегом проехать по этой дороге на мотоцикле, ибо он более чуток к ее профилю, покрытию. 

 Умение самого Евгения Анатольевича подбирать местность в полном соответствии с характером испытаний считалось непревзойденным. Особенно прославился он испытаниями танков «на огородах». 

 Дело было так. От войск поступили донесения о конструктивных неполадках в новой модели машины. Серийное ее производство пришлось срочно прекратить. Всех лихорадило, всем хотелось поскорее устранить выявленные в ходе эксплуатации недостатки хорошей машины, чтобы быстрее возобновить ее выпуск. Главным из дефектов был выход из строя торсионов ходовой части танка, - они скручивались. И снова, как это почти всегда случается, погода самая неподходящая именно для таких испытаний. Стояла снежная зима, белый полог укрыл неровности дорог, - торсионы в этих условиях работают на малых углах закрутки. 

 Кульчицкий с другими испытателями сели на «газик» и поехали искать подходящее место. Сколько ни колесили - ничего подходящего. 

 Возвращаясь на завод, вдруг вспомнили, что весной вокруг него разбивают огороды. Грядки там обычно вспахивают тракторным плугом, который оставляет глубокие борозды. 

- Вот это то, что нам нужно, - сказал, осмотрев трассу, Евгений Анатольевич. 

 В первый танк за управление сел Кульчицкий. Члены комиссии - специалисты из министерства - расположились в башне. 

 Когда танк пошел, набирая скорость, по замерзшим грядкам, его стало колотить, словно он одолевал одно железобетонное препятствие за другим. 

- Мне кажется, что он начал сходить с ума! - прокричал один специалист в ухо другому, имея в виду Кульчицкого. 

- Я вас должен огорчить, он уже давно сошел с ума! - раздалось в ответ. 

 Но шутки шутками, а испытания «на огородах» полностью себя оправдали. После них последовало даже указание министра испытывать на заводах танки в более тяжелых условиях, чем они эксплуатируются в армии. 

 Евгений Анатольевич считает самым серьезным риском для испытателя возможность ошибиться в оценке машины. Чтобы избежать этого, нужно проверять ее в самых тяжелых и сложных условиях. Само собой разумеется, что чем сложнее они для машины, тем тяжелее и для испытателя. Он должен найти предел возможностей танка. Но и не зарываться, ибо ему не простят, если он его сломает по небрежности или безграмотности, предъявив требования, превышающие его конструктивные возможности. 

 Беспечным добрячком испытатель тоже быть не может. Дать путевку в жизнь неполноценной машине - это значит, в лучшем случае, иметь крупные неприятности при запуске ее в серию. Уже в процессе производства, на ходу, придется вносить конструктивные изменения, снова проводить на сей раз молниеносные испытания и доводить, доводить машину, выбрасывая, заменяя не оправдавшие себя детали, узлы, агрегаты. 

 Еще хуже с такой машиной в армии, даже в мирное время. Она нарушает нормальную жизнь части, боевую подготовку. Частые поломки, аварии, сопровождающиеся выходом машины из строя, срывают занятия, учения, дискредитируют новую боевую технику. 

 И сущей бедой становится недоработанная машина во время войны.

 Испытатель, считает Кульчицкий, должен быть осмотрительным человеком, но ни в коем случае не перестраховщиком. Самое последнее дело, когда он, боясь ответственности, бракует машину из-за несущественных конструктивных и производственных дефектов. Отличать существенное от мелкого, случайного - обязательное качество испытателя. Здесь очень важно коллективное мнение коллег. 

 Люди, работающие вместе на испытаниях, при которых необходимо иногда рисковать даже жизнью, должны быть дружны, помогать друг другу выполнить задание и выручать товарища, попавшего в сложную и опасную ситуацию, не щадя самого себя. 

- У нас, как на войне,- рассказывал мне Евгений Анатольевич, - всякое может приключиться. На фронте мы особенно чутко относились к людям, которые храбро воевали, а потом неожиданно сдавали, испытывали преувеличенное чувство страха смерти. Никто над ними не потешался, не иронизировал. Таких людей на время переводили во второй эшелон, давали краткий отпуск. В большинстве случаев они быстро приходили в себя и снова отважно сражались. Так и с испытателями. Я всегда настаивал, чтобы человек, если ему страшно и он боится выполнять полученное задание, признался в этом, и лучше всего тому, от кого получил задание. Лишь будучи совершенно уверенным в своих силах, можно браться за серьезные испытания. Тогда ничто не страшно, даже «заколдованные места».




Категория: Рыцари брони | Добавил: 14.03.2015
Просмотров: 2923 | Рейтинг: 0.0/0
Поиск по сайту
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Реклама
Copyright MyCorp © 2024