ОРУЖИЕ

 В один из февральских дней 1944 года Главного маршала авиации А. А. Новикова срочно вызвали в Кремль. 

 Верховный Главнокомандующий поручал командующему Военно-Воздушными Силами остановить танки. Не командующему артиллерией или бронетанковыми войсками, а именно ВВС. Чем же был вызван столь необычный приказ? 

 В конце января 1944 года войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, отбросив противника с правого берега Днепра, значительно продвинулись на запад. И только в районе Никополя и Черкасс, на стыке фронтов, фашисты еще удерживали западный берег Днепра. С этого клина враг постоянно угрожал флангам наших войск. Советское командование решило отсечь этот клин. 28 января войска обоих Украинских фронтов соединились юго-западнее Городища. 

 Более десяти немецких дивизий оказались в «мешке». Стиснутые в районе Корсунь-Шевченковского, они предпринимали отчаянные попытки разорвать кольцо. Собрав мощный бронетанковый кулак, гитлеровцы вышли в район селения Шендеровка. Теперь их отделял узкий двенадцатикилометровый коридор от войск, посланных фюрером на помощь окруженным. Появилась реальная угроза срыва так блистательно начатой нами операции. 

 Всегда нелегко сдерживать массированный удар танковых сил, а тут были отборные эсэсовские части, головорезы, спасающие собственную шкуру. Да еще при крайне неблагоприятных для нас обстоятельствах. Очень мешала погода, даже не скверная, а такая, что нарочно не придумаешь. Ранняя распутица превратила дороги и поля в жидкое месиво. В нем безнадежно застревали автомашины с бойцами, боеприпасами, горючим. Танки и те с трудом выбирались из грязи. А все равно без проку: снаряды и горючее оставались далеко в тылу на буксующих машинах. 

 Могли бы помочь самолеты, но использовать их было крайне сложно, опять-таки из-за нелетной погоды. Облака, сливаясь с туманом, ползли по самой земле. То все заволакивала пелена дождя, то валил мокрый снег, а то вдруг поднималась вьюга. И все-таки неутомимые и безотказные «По-2» перебросили по воздуху нашим танковым армиям десятки тонн горючего и боеприпасов. Но это было каплей в море. Главные надежды в создавшихся условиях наше командование все-таки возлагало на авиацию. Невзирая на погоду, штурмовики совершали боевые вылеты. Однако без большого успеха. Прилетев из Москвы в район боев, А. А. Новиков первым делом выяснил, почему же грозные всегда штурмовики на этот раз так мало уничтожают танков. На первый взгляд, действия авиационных военачальников были правильными. Танки противника следовали в сильно растянутом строю и, по существу, представляли собой одиночные цели. В таком случае каждому летчику целесообразнее действовать самостоятельно, выбирать цель для себя и атаковать ее. А для этого годятся лишь тяжелые штурмовики с крупнокалиберными 37-миллиметровыми пушками. На беду, плохая погода и малые размеры целей заставляли летчиков атаковать с небольшой высоты. При такой атаке пилот может произвести не больше двух-трех выстрелов, а затем должен немедленно выводить самолет из пикирования, так как стоит ему слегка замешкаться, и тяжелый «Ил-2» из-за большой просадки врежется в землю. Словом, на сей раз безотказная обычно тактика себя не оправдала. 

 Следовало решительно изменить метод и средства борьбы с танками. Раз условия военных действий исключительные, то способы применения боевых средств должны быть тоже нешаблонными. И против одиночных целей - вопреки всем правилам - бросили легкие штурмовики с 23-миллиметровыми пушками. Однако решающее слово предназначалось не им, а кумулятивным бомбам - одному из самых надежных средств борьбы с танками.

 Явление кумуляции известно ученым уже несколько десятков лет, но практическое применение оно нашло только в последней мировой войне. Этот эффект можно сравнить с концентрацией в пучок лучей света, отраженных от вогнутого зеркала. Только тут отражаются газы и не от зеркала, а от стенок воронки. Подобно пучку лучей, поток газов тоже имеет свой фокус. Чем ближе к броне расположен этот фокус, тем больше разрушающее действие газов на броню. А оно огромно: давление взрывной волны кумулятивной бомбы - несколько тысяч атмосфер, температура несколько тысяч градусов. Такого напора не выдерживает самая прочная броня... 

 До Корсунь-Шевченковского кумулятивные бомбы наша авиация применяла только при скоплении вражеских танков. Теперь же предстояло бомбить ими одиночные цели. И все-таки выбор боевых средств был правильным. Легкий штурмовик брал на борт 250 бомб, каждая весила всего-навсего полтора килограмма. Можно было смело рассчитывать, что из такого количества хоть одна, да угодит в цель. А большего и не требовалось: кумулятивная бомба с концентрированным в определенном направлении взрывом обязательно разрушит броню, а ее осколки поразят экипаж и вызовут пожар. 

 Одновременно в воздух можно было поднять до сотни штурмовиков с 25000 кумулятивных бомб. Здесь уже вступали в действие математические законы вероятности. 

 ...Все готово к вылету. Разведка докладывает, что часть вражеских танков затаилась в лощине юго-западнее Лысянки, - видимо, ожидают подвоза горючего. Другая большая колонна в сопровождении автоцистерн с горючим движется по заброшенной железнодорожной насыпи к тому же селению. 

 Лучшего и желать нельзя! Одна цель - скопище неподвижных танков. Другая - хоть и движущиеся но зажатые на узкой железнодорожной насыпи машины, свернуть им некуда: по сторонам насыпи - непролазная топь. 

 Приказ: вылетать! Штурмовики поднялись в воздух и легли на боевой курс. 

 «Едва первые самолеты оторвались от земли, - вспоминает А. А. Новиков, - как меня вызвал к телефону Ватутин. Голосом совсем осипшим и уставшим Николай Федорович сообщил, что ударный танковый клин противника в сопровождении штурмовых орудий сегодня днем намеревается прорваться к Шендеровке и соединиться с окруженными и что за внутренним фронтом окружения наблюдается сосредоточение вражеских войск. 

- Вне сомнения, немцы ударят одновременно. Необходимо сорвать их замысел. Окруженных мы сдержим сами, но танки должна разгромить авиация. 

 Я ответил, что штурмовики уже в воздухе, и попросил с земли проследить за их работой и тотчас сообщить мне о первых результатах. 

- Непременно, Александр Александрович, - ответил Ватутин. 

 Наступили минуты томительного, напряженного ожидания. Самые тягостные и длительные минуты. Чего только не передумаешь в это время! Я сидел у окна, смотрел на раскисшую жирную землю и про себя отсчитывал минуты, прослеживая путь штурмовиков к целям, их предполагаемые действия. И ждал. Ждал первых сообщений. Больше ничего не оставалось. Только терпеливо ждать. Мы здесь, в штабе армии, сделали первые ходы, середину и конец партии проведут летчики. 

 Все молчали. Было тихо, только иногда под кем-нибудь поскрипывала половица, да изредка горланил во дворе петух. 

 И вдруг телефонный звонок. Адъютант шагнул к аппарату, снял трубку и тут же протянул ее мне. 

- Вас, товарищ маршал. 

 Я сразу узнал голос Ватутина и каким-то шестым чувством уловил: все в порядке! 

- Александр Александрович! - буквально кричал Николай Федорович. - А танки-то горят. Горят, черт их возьми! Молодцы штурмовики! Дайте немцам еще!»

 Попытка врага вырваться из окружения была сорвана, наши войска остановили танки противника. Разумеется, не одними только штурмовиками, о которых рассказал Александр Александрович Новиков, но и действия авиации сыграли существенную роль. 

 Самолет всегда представлял для танка большую опасность. Маршал Советского Союза И. И. Якубовский, в прошлом прославленный танкист, вспоминает, что в битве под Курском борьба с вражеской авиацией была очень трудной задачей для войск 3-й гвардейской танковой армии, в которой он тогда служил. Вместе с приданной ей зенитно-артиллерийской дивизией армия имела 102 зенитных орудия и 304 крупнокалиберных зенитных пулемета. Казалось бы, немало. И действительно, когда армия не двигалась, этого было достаточно, чтобы прикрыть ее с воздуха. Но как только соединения и части выступали в поход, так положение резко менялось. Дело в том, что зенитные пулеметы были установлены на колесных машинах. Об орудиях и говорить нечего - тоже на колесах. Но колеса с гусеницами мирно соседствовали лишь на привалах. Стоило танкам двинуться в путь - особенно по бездорожью, как колесные машины безнадежно отставали. Это снижало маневренность зенитных средств, исключало возможность их продвижения в боевых порядках войск. 

 Вот почему уже в ходе Курской битвы в танковых частях одни зенитные пулеметы стали устанавливать на машины повышенной проходимости, другие на сами танки. И хотя на большой высоте самолетам не страшен пулеметный огонь с земли, но оттуда ведь и в танк не попадешь: ни бомбой, ни тем более из пушки. А снижаться самолетам мешал плотный зенитный огонь. 

 В последнее время специалисты возлагают большие надежды на вертолеты. Полагают, что противотанковый вертолет, используя рельеф местности, будет скрытно подстерегать цели. Неожиданно для противника он поднимется, прицелится, выстрелит и снова скроется. Тем самым вертолет как бы соединит преимущества самолета-штурмовика и противотанкового орудия или ракетной установки. 

 Гвардейские минометы «катюши» не были предназначены для борьбы с танками. Но случилось так, что, когда летом 1942 года гитлеровцы прорвались на Северный Кавказ, заняли донские и кубанские степи, задержать стремительное наступление танковых и механизированных колонн противника на отдельных направлениях могли только гвардейские минометные части. Они сохранили боеспособность, были обеспечены снарядами. 

 Командование создало подвижную группу реактивной артиллерии и перебрасывало ее на самые опасные участки. Один из них был под Буденновской, где, по донесению разведки, на ночь скопилось много танков и мотопехоты противника, чтобы с рассветом возобновить наступление. 

 Намерение артиллерийских командиров упредить противника и подавить его массированным огнем гвардейских минометных частей было единственно верным. Но как выполнить его, если фашистские танки за пределами досягаемости стрельбы наших гвардейских минометов с их основных огневых позиций? И тогда скрытно подтянули дивизионы на линию боевого охранения, а некоторые - еще ближе к противнику, чего обычно никогда не делали. 

 Такая дерзость полностью себя оправдала. Последовал устрашающий залп из 61 установки. Внезапный массированный удар разметал противника, заставил его в панике отойти. Факелы из горящих вражеских танков освещали это отступление. 

 Тогда же, но на другом участке фронта, одна из батарей гвардейских минометов вела очень эффективный огонь по гитлеровским танкам с открытых позиций. Успех ее боевых действий решили умелая разведка, хорошая маскировка. Скрываясь в лощинах, балках, кукурузных или подсолнечных полях, установки выскакивали на открытую позицию, прямой наводкой производили залп и немедленно уходили в укрытие. 

 Труднее всего было наблюдать за врагом. Кругом ровная местность, густые, высокие посадки. Но и здесь артиллеристов выручила смекалка. На одной из машин направляющие рельсы, по которым скользят реактивные снаряды, поднимали как можно выше. На пятиметровую высоту взбирался командир и оттуда наблюдал за противником, корректировал огонь остальных боевых машин. 

 Самолет-штурмовик, противотанковый вертолет, реактивные минометы... Очень разные боевые средства, но нетрудно заметить одну, объединяющую их закономерность: стремление нанести из укрытия мгновенный и точный удар. Чтобы тут же скрыться и снова появиться неожиданно - либо для повторной атаки, либо для нападения на новую цель. 

 К сожалению, пушки располагают такой возможностью в значительно меньшей степени. Было время, когда по танкам стреляла полевая артиллерия. Обычным для себя образом- с закрытых огневых позиций. Но уже тогда наиболее прозорливые артиллеристы предсказывали, что борьба артиллерии с танками выльется в стрельбу прямой наводкой. Пушки выкатили на открытые позиции - такой способ поражения танков противника оказался наилучшим. Артиллеристы стреляли метче и могли теперь драться до последнего, - буквально в упор расстреливая врага. Раньше же - при стрельбе с закрытых позиций - стоило танкам противника прорваться в расположение войск, как тут же следовало прекратить огонь, чтобы снаряды не падали на головы своих солдат. 

 Стрельба прямой наводкой требовала специальных пушек - подвижных, скорострельных. В первый период Великой Отечественной войны наша армия ощущала острый недостаток в противотанковой артиллерии. Чтобы выправить дело, было налажено массовое производство противотанковых ружей и даже сформировано несколько десятков отдельных батальонов ПТР (три-четыре роты по 27 ружей в каждой). Такое ружье весило 20 - 22 килограмма, расчет состоял из двух человек. На расстоянии до 300 метров пуля ПТР пробивала 35-миллиметровую броню. 

 Воспоминания фронтовиков сохранили нам описание боев за высоту, которую командование приказало удержать батальону старшего лейтенанта Ивана Кибаля. Тогда особенно отличились бронебойщики. 

- Танки идут, командир, танки| - крикнул находившийся невдалеке наблюдатель. 

 Кибаль вскочил на ноги и посмотрел в ту сторону, куда показывал солдат. Справа из балки на высоту двигались десять танков и до батальона пехоты. Вначале без единого выстрела. 

- Приготовиться к бою! - скомандовал Кибаль. 

 Солдаты проворно вынимали из сумок противотанковые гранаты, ставили рядом бутылки с легковоспламеняющейся жидкостью. 

 Танки подходили все ближе и ближе. Уже отчетливо виднелись на их бортах черные кресты. И тут разом застрочили пулеметы и автоматы, защелкали винтовки, отсекая вражескую пехоту от боевых машин, ударили противотанковые ружья. Но последние не причиняли танкам никакого вреда. Кибаль бросился во взвод ПТР. 

- Не стрелять, подпустить ближе~ - приказал он. 

 Противотанковые ружья на короткое время замолкли. Но теперь ударили фашистские танки. Огонь врага с каждой секундой усиливался. «Терпение, только терпение», - сдерживал себя Иван, чтобы не подать преждевременно команду. До вражеских машин остается 200, 180, 150 метров. 

- По правому танку залпом - огонь! - крикнул Кибаль. 

 Взвод ПТР выстрелил разом. Первый танк запылал. Ободренные успехом, воины дали второй, третий залп... Вскоре загорелся и другой танк, следовавший левее. Еще две бронированные машины советские воины подожгли горючей смесью. Остальные шесть повернули обратно. Атака захлебнулась. 

 Это была последняя атака первого дня. Наступила тревожная фронтовая ночь. Почти до рассвета батальон укреплял позиции. Старший лейтенант ходил от роты к роте, проверял работу, давал указания, советы. 

- Чем глубже зароемся, тем будет надежнее оборона,- подбадривал усталых бойцов Кибаль. 

 Ночью гитлеровцы вели изнурительный, беспокоящий огонь, а ранним утром вновь перешли в наступление. Кибаль вызвал на противника огонь полковой артиллерии. Но враг, не считаясь с потерями, рвался вперед. Он атаковал с фронта и с флангов. Действия пехоты поддерживали танки и штурмовые орудия. Фашисты врывались в траншеи батальона. Завязывалась рукопашная схватка. Батальон прочно удерживал высоту. 

 Многие воины за эти бои были награждены орденами и медалями. А их отважному и умелому комбату присвоили звание Героя Советского Союза. Позже он был еще награжден двумя орденами Красного Знамени, тремя - Красной Звезды, многочисленными медалями. Иван Кибаль, начавший войну лейтенантом, стал генерал-майором, продолжает служить в Советской Армии. 

 Вместе с воинами трудный боевой экзамен держали новые системы оружия. В ходе боев советские конструкторы усовершенствовали имевшиеся на вооружении пушки, создали первоклассные новые. Особенно возросла ударная мощь противотанковой артиллерии с применением подкалиберных и кумулятивных снарядов. В отличие от кумулятивного снаряда, концентрирующего мощь взрыва, подкалиберный - концентрирует, грубо говоря, силу удара. Сама его конструкция позволяет всю ударную силу снаряда распределять не на площадь брони, соответствующую диаметру этого снаряда, а на гораздо меньшую, равную диаметру одного лишь сердечника снаряда. Это все равно, что ударить противника не ладонью с растопыренными пальцами, а крепко сжатым кулаком. Сила удара намного возрастет. 

 Для более успешной борьбы с танками противника приказом Ставки Верховного Главнокомандования в 1942 году легкие пушечные полки и противотанковые батареи стрелковых и кавалерийских полков были переименованы в истребительно-противотанковые артиллерийские полки (знаменитые ИПТАПы), дивизионы и батареи. Я помню этих лихих парней с перекрещенными стволами пушечек на рукавах гимнастерок. Стоило им появиться на передовой, как все уже знали: быть жарким боям! Пришли истребители танков! 

 Много блистательных подвигов на счету иптаповцев, но, пожалуй, самый невероятный совершил майор В. С. Петров, командир 248-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка, ныне генерал-майор, кандидат военных наук. В тяжелом бою под Киевом осенью 1943 года он сам стрелял из орудий по танкам, заменив погибший расчет. Вражеский снаряд разнес орудие, осколками майору перебило руки. Но герой-артиллерист продолжал командовать, пока не была отражена танковая атака. За этот подвиг его удостоили Золотой Звезды Героя. Лишившись обеих рук, В. С. Петров остался в строю и за новые подвиги получил вторую Золотую Звезду. 

 Чтобы эффективно уничтожать вражеские танки, необходимо умелое взаимодействие различных боевых средств: артиллерии, авиации, различных взрывных устройств и, разумеется, самих танков.