Была та интересная пора, когда мы - слушатели академии выехали на флот на стажировку. Нам, политработникам, обучающимся в Военно-политической академии имени В. И. Ленина, не терпелось самым активным образом проявить себя в партийно-политической работе на кораблях. А вот по части освоения чисто морских специальностей иные рассуждали так: на современных кораблях каждый специалист должен заниматься своим делом, политработник - партийно-политической работой, штурман - прокладками, ракетчик - ракетным оружием... Споры, попытки переубедить друг друга ничего не давали; все мы считали себя знатоками флота... И решили: обменяемся мнениями после стажировки, проверив свою «теорию» по вопросу универсальности и узкой специализации на практике.
На подводной лодке, куда я, тогда капитан 3 ранга, и капитан-лейтенант Ю. Осипов попали стажироваться, интересным с этой точки зрения офицером оказался командир группы лейтенант В. Назаров. Недавний выпускник училища, он считал себя хорошим специалистом, своим заведованием занимался увлеченно, а вот занятия и тренировки общекорабельного свойства крайне недолюбливал, чего и не скрывал. Командир корабля капитан 2 ранга Н. Рахилов при всем своем опыте не мог переубедить лейтенанта, который если внешне в чем-то и соглашался, то в душе продолжал упорствовать.
Через несколько дней после начала стажировки лодка выходила в море. Поход предстоял небольшой, поставленная задача носила частный характер, но командир продумал, как полнее использовать драгоценное время плавания.
Перед самым выходом вдруг оказалось, что штурман подводной лодки должен остаться на берегу. Старший начальник решил, что опытные командир, старший помощник - в недавнем прошлом штурманы, да и другие офицеры, имеющие обязательную штурманскую подготовку, вполне справятся без командира БЧ-1.
И вот лодка вышла из базы. Погода будто приготовила нам сюрприз. В море - штиль. Ярко светит солнце. В небе - ни облачка. Идем вдоль берега, и в деталях видны вершины прибрежных сопок, выделяющиеся мысы, бухты.
Командир приглашает на мостик лейтенанта Назарова и нас с капитан-лейтенантом Осиповым. Лейтенанту поручается вести штурманскую прокладку, а нам - потренироваться в определении места корабля пеленгованием береговых объектов.
Занятие полезное и в такую погоду приятное. Берем все новые и новые пеленги, пытаемся опознать наименования сопок и мысов. Незаметно время приближается к обеду. Командир останавливает нас.
- Хватит на сегодня! Еще будет время потренироваться. Расскажите о Москве. Сам ежегодно бываю в ней, а все равно люблю послушать.
Мы с капитан-лейтенантом Осиповым живо откликнулись на предложение. Именно в таких непосредственных разговорах нередко рождается хороший товарищеский контакт. Командир слушает с удовольствием, как вдруг на мостик поступает тревожный доклад лейтенанта Назарова:
- Товарищ командир! - в голосе офицера явное волнение. - Товарищ командир, море кончилось!
На мостике воцарилась недоуменная тишина. Командир, старший помощник, вахтенный офицер и мы, стажеры, удивленно смотрим по сторонам, друг на друга, по курсу подводной лодки. Все вроде спокойно. Поблизости никого нет. Берег в нескольких милях. Дизели работают ровно.
- Повторите доклад! - требует командир.
И опять, как в первый раз, взволнованный голос лейтенанта:
- Море кончилось, товарищ командир!
Теперь уже мы пришли в себя, и дружный смех раздался в рубке. Надо же такое придумать!
Капитан 2 ранга Н. Рахилов приказывает старпому:
- Разберитесь, что там у него!
С завидной сноровкой старпом исчезает в рубочном люке, а через несколько минут появляется вместе с незадачливым лейтенантом. Тот молчит, от обычной самоуверенности - ни следа...
Старший помощник докладывает командиру, что им была подготовлена после выхода из базы необходимая штурманская карта и включен автопрокладчик. Лейтенанту было поручено следить за его работой. Когда же потребовалось сменить штурманскую карту на другую, Назаров не сумел этого сделать. А автопрокладчик, продолжая работать, начал выходить своей световой отметкой на край карты. Вот и родился у отчаявшегося лейтенанта доклад, что море кончилось.
Хоть это было явно непедагогично, мы снова не смогли удержаться от смеха. У лейтенанта же от обиды и оплошности спазм перехватил дыхание. Он ничего не мог сказать, только желваки ходили на вспотевших скулах...
Командир тут же отпустил Назарова, ничего ему не сказав. И так урок получился хорош. О случае вскоре (такое не утаишь) узнали все офицеры подводной лодки. И надо сказать, хоть и посмеивались они, но призадумались. Все как-то невольно подтянулись и старались каждую минуту использовать с толком. Тем стараниям в экипаже было найдено непонятное для непосвященных определение: «Чтобы море никогда не кончалось». За этими словами стоял не только случай с лейтенантом Назаровым, но и более широкое содержание, закрепленное в статьях Корабельного устава и инструкциях.
Да, корабельная служба требует от всех моряков полной отдачи сил. С морем нельзя шутить даже в мелочах. И морской офицер не может ограничить свои обязанности и знания узким спектром. Чем больше он знает и к большему стремится, тем глубже его авторитет на корабле, тем больше у него перспектив в службе.
С тех пор прошло много лет. И не однажды мне доводилось встречаться с офицером Рахиловым. Непременно вспоминали лейтенанта Назарова. Тот стал совсем другим человеком. Вскоре в экипаже не было лучшего знатока корабля. Молодой офицер быстро получил повышение по службе, зарекомендовав себя впоследствии отличным командиром-подводником, умелым воспитателем.
Мы же с Осиповым только и ждали встречи с товарищами после стажировки, чтобы привести им этот, с нашей точки зрения, неопровержимый довод в пользу универсальности знаний корабельного офицера, в том числе и политработника. Историю действительно все слушали с интересом. Но тут нас постигло разочарование: оппонентов не оказалось. Стажировка сделала свое дело, точно выявила истину в нашем споре.
