Шахматная партия затягивалась. Капитан 3 ранга В. Васильчук, игравший белыми, в задумчивости мял в руках потухшую сигарету.
- А что, старпом, если мы сыграем так,- взялся он наконец за фигуру, но в это время в кают-компанию вошел рассыльный.
- Товарищ командир, вас просят подняться на ходовой,- доложил он.
- Подождите меня, старпом. Вернусь - доиграем,- сказал Васильчук и направился к дверям. Поднявшись на мостик, привычно окинул взглядом корабли, стоящие рядом с его «Напористым».
Если посмотреть на карту этого района Средиземного моря, то подводная банка, в которую вцепился металлическими лапами якоря эсминец «Напористый», отмечена на ней едва заметным пятнышком. Кругом - глубины около тысячи метров, а здесь небольшая отмель. Взглянуть бы под водой - высоченная гора с отвесными склонами, а к вершине тянутся якорные цепи.
Вахтенный офицер доложил командиру о том, что получена радиограмма от флагмана. Она не сулила особых трудностей. Предстояло подойти к танкеру, стоящему поодаль, чтобы принять топливо, которого порядком уменьшилось за время похода. Васильчук скомандовал аврал. Потом, уютно устроившись в своем кресле на мостике, рассеянно наблюдал, как споро действуют баковые, готовя к работе левый шпиль. Думая о своем, дал «добро» на съемку с якоря. И вдруг вздрогнул, насторожился. Обостренная командирская интуиция подсказала, что не случайно так заторопились, забегали моряки на палубе. Секундой позже динамики донесли с бака голос боцмана мичмана Е. Бровко.
- Якорь-цепь застопорилась, надраена втугую.
- Стоп шпиль! - громче обычного скомандовал Васильчук и бросился к трапу.
В первый момент ничего не мог понять. Вновь запустили шпиль. Его электродвигатели взревели от натуги, но звенья в клюзе не двинулись с места. Какая-то неведомая сила держала якорь на глубине, и шпиль эсминца не мог ее преодолеть.
Первая мысль: тянем якорь соседнего корабля. Но почему спокойна вахта на нем?
Может быть, якорь застрял в подводной расщелине? Но длина якорь-цепи, свисавшей из клюза, была уже меньше глубины, которую показывал эхолот. Выходило, что якорь оторвался от грунта и висит меж дном и поверхностью моря.
- Штурман, что у вас с эхолотом? - окликнул командир капитан-лейтенанта А. Мочалова. Офицер обиженно пожал плечами, но отправился проверять прибор. Как и следовало ожидать, тот оказался исправным, глубину показывал верно.
Помедлив, Васильчук вернулся на мостик, сел, попытался рассуждать спокойно. Ситуация складывалась неприятная. Случись что-либо чрезвычайное, и останется лишь расклепать якорь-цепь, оставить ее на дне, чтобы освободить эсминец из неожиданного плена. Но ведь потерять якорь издавна считается на флоте делом позорным, недостойным мореплавателя.
Прежде чем докладывать в штаб эскадры о случившемся, Васильчук решил поискать выход из положения самостоятельно. Малым ходом эсминец подался в одну сторону, в другую... С кораблей, стоящих рядом, с сочувствием следили за маневрами «Напористого». А риск в действиях его командира был, и немалый. Дай он волю машинам, и чугунная цепь не выдержит. Тогда - кто знает - не будет ли самым большим грехом Васильчука такая самодеятельность?
Эти первые попытки освободить эсминец ничего не дали. В каюте командира росла кипа листов бумаг, изрисованных схемами. Решение искали вместе со старшим помощником командира капитан-лейтенантом С. Смирновым и его однофамильцем инженер-механиком капитаном 3 ранга А. Смирновым. Наконец решили сварить из массивных гаков хитроумное приспособление и попробовать им затралить собственную якорь-цепь, чтобы потом потянуть ее обоими носовыми шпилями. Не вышло.
В радиорубку для переговоров со штабом эскадры Васильчук шел с неважным настроением. Ему приказали: ждите спасательный буксир с водолазами - помогут. Прикинул: спасатель придет в точку нескоро. Вдогонку пришла новая радиограмма: на буксире придет старший начальник.
Нет, это не было недоверием, понимал капитан 3 ранга. Просто в штабе решили, что ему нужна помощь не только водолазов. И все же просторный воротник рубашки вмиг показался командиру «Напористого» тесным.
Прошли вторые сутки вынужденной стоянки. Безлунной ночью капитан 3 ранга Васильчук сидел в кресле на ходовом мостике, мрачно размышляя, что доложить контр-адмиралу, когда тот поднимется на борт. Огни кораблей, стоявших рядом, напоминали огни небольшого города. По маслянисто-черной воде далеко от их бортов тянулись к «Напористому» узкие желтые дорожки света. Потом они зарябили, и стало ясно - потянул ветер.
- Штурман, внимательно следите за погодой,- окликнул Васильчук капитан-лейтенанта Мочалова, который тоже не покидал мостика. Ветер усиливался, дул порывами, но повода для тревоги пока не было. И вдруг - неожиданный доклад:
- Товарищ командир, корабль дрейфует!
Васильчук кинулся к пеленгатору. Точно: огни соседей медленно, едва заметно смещались на корму. Мелькнула мысль, от которой похолодело внутри,- потеряли все-таки якорь. Запросив выставленного у шпиля вахтенного, успокоился. Все было на месте. Но эсминец-то несло ветром в сторону от отмели! И это было невероятно.
Позже станет ясно, что же все-таки произошло. А произошло нечто весьма необычное. Якорь эсминца нашел на дне лежавшую там неизвестно сколько времени, потерянную каким-то неудачником почти стотридцатиметровую якорь-цепь с якорем. Этот груз стащило с вершины подводной горы, и он повис гигантской трехсотметровой кишкой над километровой бездной...
Но пока этого не знал никто. Не знал и Васильчук. Он понимал лишь, что оказался в чрезвычайных обстоятельствах, и старался сохранить полное самообладание. Прежде всего следовало остановить дрейф. Вновь пытаться поднять якорь было бесполезно. В обессиленном предыдущими попытками шпиле выгорело масло. Его надо было менять.
Потом решение командира «Напористого» будут ставить в пример другим. Умело маневрируя рулем и машинами, он сумел «втащить» два якоря и две якорь-цепи на прежнее место. В точке было, как говорят, не повернуться, и точность маневра требовалась филигранная.
С утра мичман В. Тымчик и старшина 2-й статьи В. Филипченко, в заведовании которых находилось якорное устройство, привели в порядок оба носовых шпиля. Вновь залили масло. И когда шпиль завыл на предельных оборотах, цепь медленно, медленнее обычного, поползла-таки в клюз. Через каждую минуту механизм останавливали, проверяли, доливали масло. Десятки глаз напряженно глядели в воду: а вдруг опять не удастся вытянуть?
Когда наконец в прозрачной воде показался якорь, моряки увидели еще одну цепь, висевшую на его лапе. Подняли ее вместе с чужим якорем на борт. Потом моряки закрепили находку на баке, чтобы не потерять в непогоду.
- Старпом, вы не забыли, что мы не доиграли партию? - устало улыбнулся Васильчук, взглянув на капитан-лейтенанта Смирнова. - Только дайте перед этим радио флагману: «Якорь чист, корабль готов к походу». И я жду вас в кают-компании.
Минут через десять старший помощник «Напористого» спустился по трапу с мостика. Потянул на себя дверь в кают-компанию, но вестовой приложил палец к губам:
- Товарищ капитан-лейтенант, тише. Командир спит.
Васильчук спал, сидя за столиком с шахматной доской.