Не ошибусь, утверждая, что для каждого выпускника училища выход в море и встреча с первым командиром корабля навсегда остаются в памяти. Лично же в моей жизни эти события стали памятными фактами и благодаря моему однокашнику.
Надо сказать, что в ту далекую пору было правило: молодой лейтенант после училища направлялся на флот, где ему в зависимости от наличия вакансий предлагались корабль и должность. Оказался в такой ситуации и я вместе с Володей Вановым, когда получил предписание прибыть на флот.
Володя был большой шутник, весельчак, и еще он умел мастерски бросать морской счет, которым курсанты, а потом и молодые флотские офицеры нередко решали спорную ситуацию. Происходило это так: один из участников морского счета командует: «Три, четыре!» - и все остальные показывают любое число пальцев. Общая сумма отсчитывается от скомандовавшего по часовой стрелке. На ком счет заканчивается счастливчик или неудачник, в зависимости от того, что стояло за спорной ситуацией.
Существовали притчи о фронтовых случаях, связанных с морским счетом. Якобы офицеры-подводники в блокадном Ленинграде, все, как один, рвавшиеся в море, определяли таким образом, кому идти в боевой поход на чужой лодке, пока своя ремонтируется, или выделяли добровольцев на другие опасные и почетные дела. Однако в послевоенной жизни мы решали морским счетом более прозаические вопросы. При этом довели игру до совершенства. Виртуозы, проявляя мгновенную реакцию, умудрялись за долю секунды, пока длится процесс «выбрасывания» пальцев, так определиться, что оборачивали морской счет в свою пользу.
Равного Володе Ванову в этом деле у нас не было.
Так случилось, что Володя оказался на флоте раньше меня. Когда мы с ним встретились, он уже держал в руках предписание.
- Пока ты прохлаждался, нас обоих назначили. Я штурман, а ты у меня подчиненный - командир рулевой группы.
- Тоже мне, везунчик, - обиделся я на приятеля.
- Не обижайся, - в голосе товарища чувствовалась виноватость. - Понимаешь, я пришел к кадровикам и стал объяснять принявшему меня офицеру, что нас двое, мы друзья, мечтаем о подводных лодках. Он просиял: оказывается, как раз есть две вакансии на одну подводную лодку - штурман и командир рулевой группы. Как пришедшему первым, офицер предложил штурманскую должность мне.
Я махнул рукой. Удачлив Ванов - что здесь попишешь. Зато мы опять вместе, а кто начальник, какая разница.
Потекли наши береговые будни. О плаваниях, к сожалению, приходилось только мечтать. Но вот однажды, когда я корпел по заданию штурмана над корректурой лоции, он ворвался в каюту.
- Слушай, - радостно выпалил Ванов, - одному из нас идти в море. Представляешь!
Выйти в море! Первый раз в офицерской должности! Об этом мечтали, когда поступали в училище, с нетерпением ждали столько лет!
- Ну вот что, - остудил наш общий пыл Ванов, - чтобы ты не думал, будто я пользуюсь своим служебным положением, давай решим сразу морским счетом...
Я согласился, хоть, честно говоря, мало надеялся на удачу, и мы выбросили пальцы. Ванов пересчитал раз, два. Невероятно, но повезло мне. Ничуть не смутившись, он убежал докладывать начальнику штаба, что принял решение послать в море на чужой лодке меня вместо штурмана, который оказался в отпуске.
К исходу дня меня вызвал к себе начальник штаба и сообщил о предстоящем выходе. Затем приказал идти к командиру лодки на инструктаж.
Командир поздоровался за руку, усадил за стол и попросил по памяти нарисовать район плавания с преобладающими ветрами, течениями и другими деталями, влияющими на кораблевождение. Ознакомившись с моим рисунком и пометками, командир лодки встал из-за стола и, расхаживая по каюте, начал рассказывать о вещах, которыми вообще-то увлекаются в детстве: о тайнах Бермудского треугольника, о кораблях-призраках, блуждающих в океане. Рассказчик он, видимо, был хороший. Даже знакомые вещи в его изложении увлекали, при этом все сводилось к еще существующей неизведанности моря, его опасностям.
Неожиданно он спросил:
- Вы знаете, что такое «голос моря» и почему его никто не слышит? Да потому, что, образуясь в районе урагана и стремительно распространяясь, опережая ветер и волну, он имеет низкую частоту колебаний. Человек его не слышит, но чувствует. Появляются беспокойство, страх.
Семь герц смертельны для человека, рассказывал командир, а во время шторма «голос моря» звучит с частотой около шести герц. Эти колебания распространяются дальше водной глади, их чувствуют и на берегу. Растет число дорожных катастроф, хуже чувствуют себя больные, они слепнут, останавливается сердце, вибрирует все внутри...
Мне казалось,- что командир лодки забыл, зачем меня прислали. А он все продолжал и продолжал...
- Вот так, брат! - наконец закончил офицер и сел рядом со мной. Затем уже без эмоций, как будто говорил другой человек, продолжал:
- Нам предстоит сложное плавание. Работа для штурмана ответственная. Что конкретно делать, изложено в этой записке.
Командир подал мне довольно-таки пухлый конверт. Я вышел, в голове путались мысли...
Выход был назначен на следующий день в утренние сумерки. Всю ночь я готовился. Соснуть едва довелось. В море снова началась круговерть: ставили и убирали приборы, замеряли, считали, подвсплывали, погружались. Подводная лодка то циркулировала по кругу, то надолго ложилась на прямой курс. И так круглые сутки.
Моя роль заключалась в точном расчете различных маневров.
Уже в походе я понял, перехватив несколько раз внимательный взгляд командира, что его рассказ на берегу - это дань моей молодости. И так просто он заставил меня напрячься перед походом, почувствовать себя причастным к чему-то большому, неизведанному.
По неопытности сложностей у меня оказалось вполне достаточно, порой от неожиданностей становилось страшновато. Но всегда как-то незаметно и вовремя оказывался рядом командир. Он не поправлял, не вмешивался. Достаточно оказывалось его одобрения - и все становилось на свои места.
На переходе домой командир сказал:
- На выход планировался Ванов, но он изо всех сил убеждал меня и начальника штаба, что как штурман вы более подготовлены. Не знаю, как он подготовлен, но товарищ он, видимо, хороший.
Ах, вот какой ценой обошелся выигрыш в морском счете у Ванова, понял я, слушая командира. Недаром говорят, что ни в чем удача сама по себе не приходит. Ее надо уметь подготовить. И удачно начать офицерскую службу мне помог мой друг.
Возвратились мы через четверо суток. На пирсе среди встречающих был и Володя Ванов.
