Надводный корабль долго преследовал подводную лодку, и, когда наконец ей удалось оторваться, командир приказал всплывать для зарядки аккумуляторной батареи. Опасаясь неожиданного появления «противника», он сам все время находился на мостике. Однако накопившаяся усталость давала себя знать.
Ресторан я не люблю и попал туда совсем случайно: наша столовая была закрыта на санитарный день. Бегло просмотрев меню, я начал нетерпеливо крутить головой, ловя взглядом официантку. Но подходить ко мне никто не собирался. Наверное, вид у меня был неподходящий. Потерял я всякое терпение и надежду, думал уже без обеда обойтись, как вдруг подсел ко мне молодой человек, нос пуговкой, галстучек аккуратненький, хохолок на голове пушится. Ничего алкогольного в облике.
Когда погода не выпускает в море, а время торопит, нетерпение нарастает лавинообразно. Наш сторожевой корабль готовился к длительному плаванию. Перед этим предстояло отработать несколько учебно-боевых задач, в том числе и с подводной лодкой. Но шел день за днем, а выход в полигон все откладывался.
Не ошибусь, утверждая, что для каждого выпускника училища выход в море и встреча с первым командиром корабля навсегда остаются в памяти. Лично же в моей жизни эти события стали памятными фактами и благодаря моему однокашнику.
Внеурочный предрассветный час на квартире контр-адмирала раздался звонок оперативного телефона.
- Товарищ контр-адмирал! Докладывает оперативный дежурный капитан 3 ранга Агатов. С подводной лодки Елсукова получена срочная радиограмма. Подписана старшим помощником. Сообщается о повреждениях и двух раненых на борту. Лодка следует в базу своим ходом.
Атомная подводная лодка уже вторую неделю стояла на бочке при выходе в губу, каких много на Севере. Недавно на корабль был назначен новый командир - и экипаж занимался отработкой организации корабельной службы. К вечеру со стороны берега к лодке направился небольшой рейдовый буксир. Видимо, дело срочное, если буксир вышел, несмотря на довольно свежую погоду.
Пожалуй, ничто не запоминается так остро офицеру, как его первые лейтенантские шаги. Особенно если они были связаны с интересными людьми поучительными, а порой и забавными обстоятельствами. Исполнился месяц моего пребывания на подводной лодке. Экипаж готовился к дальнему походу. С товарищами по выпуску мы день и ночь изучали устройство корабля. Но главной заботой для меня была подготовка по специальности, особенно изучение морского театра.
Командир корабля рассказывал мне о только что выполненной экипажем ракетной стрельбе. О том, как моряки обнаружили цель, как четко сопровождали ее, как поставили победную точку...
Три пограничных катера после многосуточного дозора возвращались в базу, расположенную на небольшом островке в устье реки. Тихий океан пребывал в абсолютном штиле, жарко палило солнце, невольно думалось об отдыхе.
Ночь нехотя уступала место позднему рассвету. Резкая волна заставляла содрогаться корпус подводной лодки, которая заканчивала подзарядку аккумуляторных батарей. Командир корабля выбрался на мостик. Наконец-то прекратится эта болтанка. И вдруг последовал неожиданный доклад рулевого-сигнальщика о том, что из лючка, отдраившегося под ударами волн, выскользнул в воду швартовый конец.
Подводные лодки типа Д именовались «Декабристами» и представляли собою первенцев (!) советского кораблестроения. В свое время они были гордостью флота. Но те времена давно прошли. И лично я в лейтенантскую пору немало огорчился, узнав, с каким кораблем сводит меня судьба.
Подводная лодка готовилась к всплытию. В двух метрах от моего штурманского столика, как всегда, заранее готовился перископ к наблюдению. При достижении перископной глубины командир осмотрит горизонт и скажет для записи в вахтенный журнал:
Старшина примерился и сильным, размашистым движением набросил петлю на небольшой буек, подпрыгивающий в волнах рядом с тральщиком. Не дав петле затянуться, он выбрал капроновый линь из воды и передал его стоящему рядом на палубе матросу, мол, ну-ка, теперь твоя очередь заарканить буек. Более чем странное состязание. Откуда здесь ковбои в бескозырках?
Номер расчета третьей батареи ракетного дивизиона Федор Кочура разгладил на столе ладонью чистый лист бумаги, на обрывке газеты попробовал перышко авторучки - пишет, удовлетворенно хмыкнул и поднял к потолку большие мечтательные глаза. Но нового он там ничего не увидел. Потолок как потолок. Кроме двух совершенно одинаковых люстр на нем ничего не было. А что может быть на потолке Ленинской комнаты батареи?
Морские часы над штурманским столиком показывают полночь. Снимаю с карты координаты места подводной лодки, передаю вахту командиру рулевой группы и уже перед тем, как покинуть штурманскую рубку, в последний раз пробегаю взглядом по приборам... Стоп. Что же это такое? Дизели дают средний ход, а лаг почему-то показывает уменьшение хода. Такого быть не должно. Проверяю лаг - прибор исправен. Запрашиваю дизельный отсек, оттуда подтверждают: держим средний ход.
В кают-компании одного из самых современных кораблей Северного флота довелось мне увидеть картину-пейзаж, необычную для флотского интерьера: утро на болоте. С давних времен кают-компании военных кораблей украшались произведениями живописи, дабы глаз офицера во время краткого отвлечения от трудов и баталий мог отдохнуть на возвышенно-прекрасном.
Была та интересная пора, когда мы - слушатели академии выехали на флот на стажировку. Нам, политработникам, обучающимся в Военно-политической академии имени В. И. Ленина, не терпелось самым активным образом проявить себя в партийно-политической работе на кораблях. А вот по части освоения чисто морских специальностей иные рассуждали так: на современных кораблях каждый специалист должен заниматься своим делом, политработник - партийно-политической работой, штурман - прокладками, ракетчик - ракетным оружием... Споры, попытки переубедить друг друга ничего не давали; все мы считали себя знатоками флота... И решили: обменяемся мнениями после стажировки, проверив свою «теорию» по вопросу универсальности и узкой специализации на практике.