Внеурочный предрассветный час на квартире контр-адмирала раздался звонок оперативного телефона.
- Товарищ контр-адмирал! Докладывает оперативный дежурный капитан 3 ранга Агатов. С подводной лодки Елсукова получена срочная радиограмма. Подписана старшим помощником. Сообщается о повреждениях и двух раненых на борту. Лодка следует в базу своим ходом.
Командир соединения молчал. Дежурный закончил доклад:
- Для встречи и сопровождения лодки мною направлены сторожевой корабль и спасательное судно. Проход бонов, по расчетному времени, в 7 часов 15 минут. Доклад окончен.
- В 7.10 буду на причале, - сухо сказал командир соединения после паузы.
К семи часам у причала № 2 было очищено и подготовлено место для приема подводной лодки. Стали прибывать оповещенные офицеры штаба. Спустя несколько минут, взвизгнув тормозами, остановилась машина командира соединения. В 7.10 контр-адмирал стоял на торце причала, поглядывая на часы и на буи, ограждавшие вход в гавань. Его внимание отвлек шум на дороге. С пригорка, за которым находился госпиталь, неслись две автомашины с красными крестами. Проследив за ними, контр-адмирал обернулся - подводная лодка проходила створ боновых ворот. Все впились глазами в ее силуэт.
По узкой сходне, брошенной с корабля, первым поднялся на причал высокий офицер в меховой куртке и ватных брюках заправленных в сапоги. Видавшая виды ушанка сидела на его голове с креном. Это был командир, которого никто не ожидал видеть в добром здравии.
- Товарищ контр-адмирал, - вскинув руку, стал докладывать капитан 2 ранга В. Елсуков, - задача, поставленная подводной лодке на выход, выполнена. Личный состав действовал без замечаний...
Командир был вынужден отодвинуться в сторону, ибо по сходне проносили носилки с матросом и вторые - с офицером. Оба походили на березовые чурбаки - так густо их обмотали бинтами.
- Что произошло? - ровным голосом, но с накалом спросил командир соединения.
Капитан 2 ранга Елсуков опустил руку.
- Товарищ контр-адмирал! Когда все элементы курсовой задачи были отработаны, я решил проверить действия личного состава по борьбе с пожаром. Заодно решил проконтролировать и готовность старшего помощника.
В докладе наступила заминка.
- Я объявил старпому, что он вступил в командование кораблем, и приказал действовать по обстановке, - продолжил Елсуков. - Старпом дал радио о пожаре в кормовых отсеках и раненых, но забыл добавить, что все это условно, так как идет учение. Текст перед передачей я не проверял, но считаю, что получилась отменная тренировка и для лодки, и для госпиталя...
- Доложите... действия... на подводной... лодке, - сухо, выделяя каждое слово, выговорил контр-адмирал.
- Есть! В четвертом часу утра из кормового отсека в центральный пост поступил доклад о сильном задымлении отсека. Личный состав отсека предположил возгорание ветоши в трюме. Второй доклад последовал через пять секунд. Уточнили, что густой дым валит из-за трубопроводов, погасить очаг возгорания не удается. Отсек запросил разрешение залить трюм водой. Разрешение я дал и приказал старпому всплывать в надводное положение. Остальное вы знаете...
- Что горело?
- Дымовая шашка, которую я заложил скрытно от личного состава, чтобы проверить его обученность по борьбе за живучесть корабля.
Офицер штаба, тоже слушавший доклад, не выдержал:
- Да как вы додумались до такого?!
- Что значит додумался? - невозмутимо ответил Елсуков.
Офицер штаба чуть не выкрикнул:
- Из-за своего учения вы чуть весь флот на ноги не подняли!
- Разве в боевой обстановке будет меньше беспокойства? Командир соединения нахмурился:
- Хватит! Действия командира подводной лодки одобряю. Заканчивайте учение, товарищ Елсуков, и жду доклада.
Он повернулся и пошел к машине. Остановился...
- Думаю, что сотворенный Елсуковым переполох пойдет нам на пользу. Размеренность да степенность нашему брату во вред.
