ОРУЖИЕ

 Как будет слово «небо» во множественном числе?

 «Небы»? «Неба»?

 Раньше такой проблемы перед грамматикой не стояло. Пасмурное или голубое, звездное или черное - небо всегда было одно. Поэты могли время от времени называть его «небесами», но всем было ясно, что речь идет о том же единственном небе - которое над Землей.

 Теперь мы можем, открыв газету или журнал, прочесть: «марсианское небо», «венерианское небо». «Неб» или «небов» стало много.

 4 октября 1957 года принято считать началом космической эры. В этот день в Советском Союзе был осуществлен запуск первого в мире искусственного спутника Земли.

 12 апреля 1961 года в космос впервые отправился человек - Юрий Гагарин.

 Восемь лет спустя американец Армстронг ступил на поверхность Луны.

 В том же году на лунной пыли отпечатался след колеса «Лунохода-1».

«Луноход-1»

 Декабрь 1971 года спускаемый аппарат с вымпелом Советского Союза достигает поверхности Марса.

 Июль 1972 - в течение пятидесяти минут Земля слушает «репортаж», ведущийся станцией «Венера-8» из пятисотградусной жары венерианской атмосферы.

Автоматическая станция «Венера-8»

 Сейчас в небе нашей планеты искусственных спутников и космических кораблей больше, чем семьдесят лет назад - самолетов. Мы уже привыкли к строчкам газетных сообщений: «... успешно осуществлен запуск...» Космос перестал быть символом всего неведомого, чуждого, загадочного, недоступного. Наоборот, он неудержимо манит к себе исследователей, обещая безграничные возможности для утоления самой высокой из человеческих страстей жажды познания.

 Какая же наука занимается космическими полетами? На этот вопрос невозможно ответить одним словом. Как в симфоническом оркестре лишь звучание многих инструментов создает симфонию, так и полет космического корабля оказывается возможен только при участии сотен людей самых разных специальностей. Астрономы и математики должны рассчитать траекторию полета. Химики - создать необходимые виды топлива. Металлурги - выплавить специальные жаропрочные сплавы. Радио- и телемеханики - смонтировать систему управления и связи. Медики - обеспечить человеческий организм всем - необходимым для жизнедеятельности. И уж само собой разумеется, что каждый участок космической трассы должен быть исследован и нашей наукой - аэродинамикой.

 «Пять, четыре, три, два, один - пуск!» Гигантское облако дыма и пламени окутывает стартовую площадку космодрома. Сверкающая колонна космического корабля поднимается над землей и устремляется в небо. Первый участок полета - через нижние плотные слои атмосферы. Здесь аэродинамические силы подчиняются известным нам законам обтекания - Бернулли, Эйлера, Жуковского, Чаплыгина. Скорость возрастает, достигает звуковой. Появляется скачок уплотнения. Двигатели работают на предельной мощности, топливные баки стремительно пустеют. Еще быстрее летит ракета, еще сильнее ударяются о нее молекулы встречного воздуха, происходит так называемая ионизация, воздух становится электропроводным, и характер обтекания снова изменяется. После выхода на орбиту космический корабль отделяется от ракеты-носителя, израсходовавшей весь запас топлива, и оказывается в абсолютной пустоте. В абсолютной? Нет, не совсем. На расстоянии 1000 - 2000 километров от поверхности Земли газ, хотя и разреженный до миллионных долей атмосферы, существует. Он же может изменить траекторию космических кораблей, уходящих в полет или возвращающихся на землю. Поэтому знать особенные законы обтекания и здесь очень важно этим занимается аэродинамика разреженных газов. Но даже после выхода из двухтысячекилометровой зоны, когда космический корабль не встречает в полете никакого сопротивления, аэродинамические силы продолжают оказывать на него свое воздействие. Только теперь это исключительно внутренние силы, возникающие в реактивном двигателе.

 Научно-техническая революция ХХ века неузнаваемо изменила облик нашей планеты. Странно представить себе, что до полета на Луну дожили люди, родившиеся еще в те времена, когда по улицам ездили только в каретах и экипажах, комнаты освещали последней новинкой - газовыми фонарями, а на подводную лодку смотрели, как на плод фантазии Жюля Верна. Но сегодня даже школьники знают: то, что они вчера прочли в научно-фантастическом романе, завтра может стать реальностью.

 И создавать эту реальность - технику будущего - предстоит именно им.

 Может, это будет какой-нибудь невиданный летательный аппарат, умещающийся в рюкзаке геолога или альпиниста. Может, автомобиль с турбореактивным двигателем и без колес - вот он несется по шоссе, потом соскальзывает на воду и мчится, не сбавляя скорости, отделенный от водной глади лишь тонким слоем воздуха - воздушной подушкой. Может, космический корабль под парусами, наполненными «космическим ветром» - световым давлением солнечных лучей. Предсказать, какие машины появятся через пять, десять, двадцать лет, невозможно. Но одно я могу сказать с уверенностью уже сейчас всем будущим авиаторам и космонавтам, турбостроителям и конструкторам самолетов, читающим эту книгу: аэродинамика будет вашим главным и незаменимым помощником и через пять, и через двадцать, и через сто лет.