Утром, перед разводом на учебные занятия в казарме появился новенький. Легкой, пританцовывающей походкой он подошел к группе оживленно беседовавших меж собой солдат, лихо приложил к пилотке руку и отрапортовал:
- Рядовой второго года службы Дробитько прибыл на усиление вашей ракетной батареи. Общий привет воинству! Прошу любить да жаловать.
Батарейцы народ гостеприимный, расступились, давай, мол, проходи, знакомиться будем.
Новичок не сробел под десятком нацеленных на него глаз. Ловко, большими пальцами рук расправил на поясе складки, подмигнул обществу круглым веселым глазом, игриво повел плечом и спросил:
- Ну, где тут, ребята, мое плацкартное место?
- Во дает,- восхитился я, так как любил веселых и находчивых людей и, очевидно, за то, что у самого этих качеств было, как говорится, кот наплакал. Мне очень захотелось, чтобы новенький обратил на меня внимание, и я сказал: - К нам, наверное, поместят, к нам. В нашем отделении некомплект. Пойдем покажу.
Тут все наше отделение, толкаясь и мешая друг другу, кинулось показывать ему койку и тумбочку.
- Порядок в ракетных войсках,- заявил Дробитько, пробуя ладонью мягкость матраца. - Полный солдатский комфорт. Ну, а где у вас гардероб? Куда повесить свою верную боевую подругу? - он похлопал по поле шинели и стал расстегивать крючки.
- Ух, какая у тебя шинель! - восторженно воскликнул я, прикасаясь пальцем к сукну.
- Солдатский драп, - словоохотливо пояснил Дробитько. Шинель моя походная... На скольких учениях выручала даже в сорокаградусные морозы!
- Приходилось в такие морозы выезжать на учения? - спросил я, окончательно очарованный новичком. Сам-то я служил недолго и на учениях еще ни разу не бывал.
Дробитько снисходительно хмыкнул:
- Еще как.
Мы с уважением взглянули на нового сослуживца. Бывалый, выходит, воин.
- А цвет-то шинели какой! - воскликнул рядовой Чернышов, механик-водитель тягача, и покачал из стороны в сторону стриженой головой. - Как шкура того самого медведя, чучело которого мы видели вчера в краеведческом музее.
- Повалялся бы с мое в окопах да блиндажах,- солидно произнес новенький,- сам бы, товарищ, превратился в бурого медведя.
«Вот с каким человеком мне теперь придется служить»,- с радостью подумал я и вызвался показать новому товарищу вешалку нашего отделения.
Но повесить на крючок шинель Дробитько не удалось. Возле вешалки, интересуясь порядком, прохаживался сержант Стрелков с красной повязкой дежурного по батарее на рукаве кителя.
- А, новенький... Рядовой Дробитько? Как же, в курсе. А что это с вашей шинелью? Уж не верблюд ли ее жевал? - изумился он. - А пыли-то! Да вы ее хоть раз выбивали? Ну-ка, марш на двор и чтобы ни пылинки не осталось. Тут у нас, брат, ракетный порядок!
Новичок с неохотой пошел к выходу, и вскоре со двора донеслись глухие ритмичные удары - Дробитько выколачивал шинель. Я прильнул к окну. Может, помощь моя нужна? Но новичок работал на совесть. Там, где он трудился, поднялся клуб пыли рыжего цвета. Команда новобранцев из карантина, маршировавшая по двору, приняла его за учебную атаку и спешно по-надевала на себя противогазы.
Тут и сержант Стрелков к окну подошел, проконтролировать выполнение приказания.
- Ишь, сколько тыловой пыли накопил человек, проговорил он.
- Тыловой? Это у Дробитько-то тыловая пыль? - оскорбился я за своего нового сослуживца.
Но сержант не обратил внимания на интонацию моего голоса.
- Конечно, - подтвердил он. - Дробитько на складе горюче-смазочных материалов служил, все полтора года солидолом заведовал. Разве он вам не рассказывал?
