На продуваемой злыми осенними ветрами автобусной остановке нас было двое: я и коренастый, крепко скроенный мужчина с глубоко сидящими живыми глазами на скуластом лице. Одет он был в добротное, теплое пальто, и его нимало не беспокоила непогода. Моя же капроновая куртка плохо защищала от холода и, чтобы создать иллюзию тепла, я закурил, но пачка «Примы», приобретенная в здешнем сельмаге, была сыровата, сигарета горела плохо, боком, затянуться толком не удалось, и я с досадой швырнул ее в придорожную канаву.
Однажды, просматривая свои давние бумаги, наткнулся на записную книжку штурмана, в которой аккуратно и подробно были перечислены обязанности вахтенного офицера на подводной лодке. Отдельные абзацы подчеркнуты цветным карандашом. Все говорило о том, что записи велись с большим старанием.
Легкой пританцовывающей походкой в ротную курительную комнату вошел солдат второго года службы Александр Петухов. Он наставил на меня указательный палец, прищурился, как на стрельбище, и спросил:
В лейтенантские годы мне пришлось служить в части подводных лодок, базирующихся недалеко от небольшого приморского городка. Свободные вечера, которые случались сравнительно редко, молодые офицеры проводили в единственном кинотеатре или на танцах в клубе судоремонтного завода. По воскресеньям отдельные счастливчики хаживали в гости к своим невестам. И это называлось у нас сход на берег.
Утром, перед разводом на учебные занятия в казарме появился новенький. Легкой, пританцовывающей походкой он подошел к группе оживленно беседовавших меж собой солдат, лихо приложил к пилотке руку и отрапортовал:
Подводная лодка заканчивала подзарядку аккумуляторной батареи. Предстояло долгожданное возвращение в базу. Дул свежий ветер. Вихрастые гребни волн налетали па корабль, скрывая носовую надстройку, и тяжело откатывались назад.
Деловая беседа с командующим флотом подошла к концу. Попрощавшись, я собрался было уходить. И вдруг по одной случайно брошенной фразе выяснилось, что когда-то, в послевоенные годы, мы, оказывается, служили в одном гарнизоне.
Бывает, встретишь на улице, в магазине или еще в каком общественном месте человека и долго ломаешь голову вопросом: «А где я видел эту, в общем-то, симпатичную физиономию? До чего же знакома мне эта продолговатая, дынькой, голова и острый, клинышком, подбородок. А, может быть, обознался?» Думаешь, думаешь, так ничего и не всплывет в памяти, а неумолимый поток забот понес уже тебя дальше, и некогда остановиться, оглядеться, расспросить друг друга: где, когда виделись, учились, работали...
